Созрела я, други, написать про Албанию более развернуто, чем подписи к картинкам. Ну-с, начнем. (Напоминаю, что в Албанию меня занесло в рамках поездки на фестиваль "Skampa" с Театральной Лабораторией Вадима Максимова.)

Первый день в Албании у нас начался ну очень рано, чуть за полночь, когда наш подзадержавшийся с вылетом из Вены самолет выгрузил нас в тиранском аэропорту, названном в честь матери Терезы. Из Тираны нам предстояло отправиться в албанскую глубинку - город под названием Эльбасан, бывший когда-то форпостом на римской Эгнатиевой дороге (Via Egnatia), затем османским военным лагерем, потом заводским центром, а ныне практически ничем не примечательным поселением с населением около 100.000 человек.

От Тираны до Эльбасана - порядка 60 км, плюс примерно 15 см до аэропорта. Кто же мог подумать, что до гостиницы мы доберемся ближе к четырем утра? Но обо всем по порядку.

Выйдя в пустынный зал прибытия, мы увидели коренастого, лысоватого мужчину, который уверенно ткнул в меня пальцем и назвал по имени. Мои попытки что-то сказать по-английски мужчина немедленно пресек, сунув мне в руку мобильник, из которого доносился голос менеджера фестиваля. Менеджер сообщил мне, что сейчас нас погрузят в машину и повезут в Эльбасан, где он нас встретит, а водитель наш по-английски (а также по-французски, -немецки, -итальянски и т.д.) не говорит, так что если что - мы можем воспользоваться "телефонным звонком другу".

Несколько озадаченные, мы вышли за нашим водителем на парковку, где, подивившись на редкость теплой погоде и пальмам, увидели новенький минивэн... со спущенным задним колесом. С этой напастью водитель управился минут за пятнадцать, после чего мы погрузились и покатили сначала в направлении Тираны. В Тиране нас ожидала небольшая экскурсия по ночному городу: названия немногочисленных достопримечательностей, в число которых вошли площадь Скандерберга, национальный музей и даже американское посольство, были понятны и на албанском.

Затем мы выехали из Тираны, и тут началось самое интересное. Сначала, буквально в паре километров от города, путь нам преградила туша коровы. Аккуратно объехав ее, мы покатили дальше по узкой петляющей темной дороге, со скоростью не превышающей 40 км/ч. Быстро обнаружилось, что по пути регулярно попадаются заведения системы "кабак", при каждом из которых есть помойка, где живет свора бродячих собак, весьма немаленького размера. Каждая свора считала своим долгом с лаем броситься на наш автомобиль. До сих пор удивляюсь, как нам удалось никуда не въехать и не сбить ни одного зверя. (Впрочем, у нашего водителя были железные нервы и отличная выдержка, что не раз подтверждалось и в дальнейшем.) Кроме собак нам под колеса пыталась броситься пара кошек и какие-то лесные зверушки.

Проехав густонаселенную часть пути, мы поплыли сквозь ночной туман, в котором неожиданно проступили верхушки высоковольтных вышек, поблескивающие в нескольких десятках метров ниже дороги. Мысль о том, что мы, оказывается, забрались высоко в горы и катим глубокой ночью по узкому серпантину без освещения и ограждения хотя бы с одной стороны, не грела. Утешало только то, что ночью мало что видно и оттого не так страшно, а водитель не гонит.

Часа через полтора после выезда на трассу водитель показал рукой на мерцающие под нами огоньки и сказал: "Эльбасан". Мы, конечно, обрадовались, но рановато: спускаться пришлось еще минут сорок. В гостинице нас ждали завернутые на манер шавермы бутерброды в багетах, приличный номер на этаже, где поселили "мальчиков", и сырой, поросший потолочной плесенью, на этаже, где поселили "девочек". Гостиница, между тем, была три звезды и с ценами, более, чем европейскими. Но о ее "прелестях" отдельно. С сыростью мы решили бороться посредством включения кондиционера на нагрев, после чего благополучно уснули.

Если женщина становится монстром, то вина за это лежит на мужчине.
Японская народная мудрость
via zajcev_ushastyj 

Необычное для петербургской сцены явление - театрально-музыкальный проект GOFF-Company (СПб. - Берлин) - на этой неделе покажет спектакли в Москве. Синтез качественной авангардной музыки и профессиональной актерской работы нечасто встретишь и в демократичном клубном формате. Что уж говорить о театральной сцене. Тем не менее, проект, проработав несколько лет на таких петербургских площадках, как «ГЭЗ-21», «Цоколь», «Бродячая собака», расширил формат и показал ряд спектаклей на Камерной сцене МДТ – Театра Европы и на малой сцене театра им. В.Ф. Комиссаржевской. Проект также работает на немецких театральный и клубных сценах и регулярно участвует в международных фестивалях.

27 января, 22.00, клуб "Проект ОГИ"
ПЕСНИ ХАРРИ
text-sound-fusion для актера и музыкантов
Разнообразные стихотворения (тут и сам нобелевский лауреат Харри Мартинсон, и Семен Кирсанов, и Иосиф Бродский, и Жак Брель, и Александр Пушкин, и многие другие) переплетаются с музыкальными пассажами в самых разных стилях и пластическими этюдами. Создается яркий театральный коктейль, сценический фьюжн, воздействующий на все органы чувств.


29 января, 17.00, клуб "Проект ОГИ", музей Маяковского (в рамках Международного театрального фестиваля, посвященного 120-летию О.Э. Мандельштама)
кОлЕсО
66 минут мандельштам-авангарда
От шерри-бренди до рыбьего жира фонарей, от еврейской молитвы до русского плача в советской ночи простирается время-пространство в котором существует герой спектакля –Осип Мандельштам и его други и недруги: саксофон и ударные.

30 января, черный зал ЦИМ

19.00
ПЕСНИ ХАРРИ
text-sound-fusion для актера и музыкантов

21.00
РОЗАНОВ ПРОТИВ ГОГОЛЯ
неоакадемическое расследование
Эссе Виктора Ерофеева становится основой для триалога голоса, саксофона и ударных: сокрушающий Розанов (барабаны) – смеющийся Гоголь (саксофон) – текст-автор (актёр) в полной мере демонстрирует взаимозаменяемость слова и звука. Героями спектакля становятся текст и музыка.

Возьми своё волшебное печенье с предсказанием
Другие интересные тесты тут

Хочу понять: это "я сошла с ума, какая досада" или все-таки с ума сошли франкоязычные авторы английского текста. Засим вопрос ту хум ит, как говорится, мэй. Кому надо платить за проживание и питание?

7. Attendant of the troupe:

-The accomodation is around 50$ per people per night
-The meals: 10$ per meals except breakfast that is includ with the motel room.

Вот это да! Оказывается, меня хотят отправить в архив. Придется начать таки что-то писать?

Вороша собственные воспоминания после школьного выпускного i_v_a_n_o , с удивлением обнаружила, что большинство важных событий со знаком плюс в моей жизни подернуты дымкой и существуют в виде абстрактных эмоциональных пятен без каких-либо подробностей. Понятно, что то, как пошел в первый класс, смутно помнишь за давностью лет. Но примерно также смутно помню я и последний звонок, выпускной, поступление в институт (хотя там целая сказочная история была), сдачу госов и защиту. Что там, даже собственная свадьба в тумане растворяется (хотя заурядной ее не назовешь). Хоть второй раз замуж выходи.

А вот события с жирным знаком минус помнятся до мелочей, даже если это происходило в возрасте моих лет пяти. Такой вот перевертыш.

У вас так же?

И вообще, давайте, раз уж я не попала на юбилейную встречу выпускников в этом году, что-нибудь эдакое школьное повспоминаем. У нас, например, по соображениям цензуры зарезали сценарий последнего звонка, причем, когда многое уже было срепетировано и даже фонограмма стараниями txpus сведена. Слишком живо изобразили школьную жизнь и учителей. Бескомпромиссная berezkariki в знак протеста против запрета отказалась принимать участие в этом мероприятии и сидела в зале в качестве зрителя. Что, в итоге, происходило на сцене во время последнего звонка я не помню вообще. Кажется, громко пели.

; )

Пишу слово "сказка", а набирается "сука"...

Наверное, это талант: окружать себя людьми, которые перманентно недовольны собственной жизнью; браться за безнадежные проекты; привечать неудачников. Осталось только понять, как его использовать в мирных целях.

А еще некоторые люди (которые меня по много лет знают, между прочим) иногда говорят что-нибудь в духе: "Ты же ничего не боишься" или "Ты всего добиваешься, чего хочешь" или "У тебя-то все супер". И я начинаю себя чувствовать героиней песни "Машины времени" - "Она идет по жизни смеясь". Впрочем, в детстве песня эта мне ужасно нравилась.

Куда меня первым делом могло понести в городе Стокгольме? Правильно: в музей Стриндберга. Гусары, молчать! Этот персонаж стал для меня знаковым задолго до поступления в аспирантуру под руководство к одному из специалистов по его творчеству.

Так вот. "Синяя башня" - последняя квартира Стриндберга. В ней он в 1912 году и скончался (от рака). Жил он здесь после очередного развода. В одиночестве. Пять лет. Я не большой любитель музеев, но в этих трех комнатах провела на удивление много времени. Тут каждый предмет о чем-то говорит. Лампа "с красным глазом" в спальне; балкон, с которого драматург приветствовал шествие поклонников в свой день рождения; столовая, описанная в пьесе "Соната призраков"; письменный стол, предметы на котором сохранили свои места с того самого времени.

Стриндберг въехал в новехонький дом с башней, номер 85 по Дротнинггатан, через год после его постройки - в 1908-м. С тех пор здесь сохранилось все: изящный лифт, ажурную дверь которого нужно открывать вручную, центральное отопление, даже туалет (до удивления похожий на советский). Кухни в квартире не было. Еду драматургу приносили сначала с пятого этажа, где располагался пансион, сдававший ему жилье, а позже из ближайшего ресторана. Мебель, кроме пианино, переехавшего с предыдущей квартиры, была куплена в 1909-1910 году специально для "Синей башни". Мне обстановка показалась весьма скромной.

Пока Стриндберг жил в этой квартире, книги лежали стопками буквально везде. Сейчас все собрана воедино в библиотеке драматурга, которая как и раньше находится на шестом этаже этого же дома (музей - на четвертом). Всего 6.800 единиц книг, журналов и т. д. (Туда, к сожалению, попасть не удалось. В библиотеку пускают только с экскурсией два раза в неделю.)

Всего драматург сменил в Стокгольме 24 квартиры. В первоначальном виде сохранилась только "Синяя башня".

читать дальше
Окно в подъезде.




Балкон Стриндберга справа второй сверху.


Прихожая. Здесь я засняла только входную дверь в квартиру (сейчас вход через смежную квартиру, которую также занимает музей). Очень уж темно. Прихожая оформлена пошленьким бумажным бордюром с нейтральным пейзажным принтом. Там же висит акварельная копия картины, украшающей фойе любимого драматургом театра "Драматен" и стоит некое подобие небольшого холодильника - ледяной шкаф для напитков.

Тут же находится туалет и - в крошечном коридорчике - раковина. Ванной комнаты в квартире нет.



Старый электрощиток, поверх которого повешен новый.



Спальня.




Лампа с красным глазом. Электрическая.

Вид из окна




В этой кровати Стриндберг и умер. Справа на столике - Библия.



Столовая.
Стол и два плетеных стула у окна Стриндберг называл "Лавровая роща": по названию популярного богемного кафе. Справа в рамке - фото дочери драматурга Анн-Мари.


Рельеф Густава Васы.

Над пианино - слепок лица Бетховена.

Подсвечниками частенько освещался стол в кабинете. Там не было электричества.

Под зеркалом скульптура "Ясон" известного скультора-классициста Бертеля Торвальдсена.

Шкаф для посуды, который Стриндберг называл "Нотр-Дам" за внешнее сходство.

Бюст Гёте.



Ламповый обогреватель.


Кабинет.
Только в этом шкафу книги стоят по порядку, причем, именно так, как это было при жизни Стриндберга.

Над диваном (не засняла, увы) висит лавровый венок, врученный драматургу на первую годовщину "Интимного театра". (Кстати, несколько лет назад в здании театра начал работать современный "Интимный театр".) В венке - фото Анн-Мари.

Керосиновая лампа. (Теперь стала электрической).

На столе все как при жизни Стриндберга. У драматурга всегда были самые лучшие письменные принадлежности: английские стальные перья, французские чернила, бумага ручной работы.



Две телефонные линии: внутренняя и городская. На стене - список телефонных номеров.


Музей. В смежной квартире расположена целая экспозиция. Там есть и фотографии, и книги, и афиши, и даже примеры изобразительного творчества Стриндберга.











Сцена из спектакля "Игра снов" в постановке Макса Рейнхардта.



Картины, написанные Стриндбергом.

"Плачущий мальчик". В одном из эссе Стриндберг описывает, как создавалась эта статуэтка. Он лепил мальчика во время молитвы, но остался недоволен работой, вследствие чего волосы мальчика превратились в шапочку, а руки закрыли лицо.



Первая напечатанная пьеса Стриндберга "Местер Улуф".

Исследование Стриндберга "Китай и Япония: Корни мировых языков".