— Вот послушай, — сказал Альбий. —
“Паллы шафранный покров, льющийся к нежным стопам,
Пурпура тирского ткань и сладостной флейты напевы”.
— Неплохо, — сказал я, —
но ты еще не нашел себя.
Скоро ты будешь писать лучше.
— Пойдем к Делии! — сказал Альбий,
и мы побрели по темным улицам Рима,
шатаясь
и ругая раба
за то, что факел у него нещадно дымил.
— Хороши! — сказала Делия,
встретив нас на пороге.
— Нет, ты лучше послушай! — сказал Альбий. —
“Паллы шафранный поток, льющийся к дивным стопам,
Тирского пурпура кровь и флейты напев беспечальный”.
— Недурно, — сказала Делия, —
но, пожалуй, слишком красиво.
Раньше ты писал лучше.
В ту ночь у Делии
мы еще долго пили хиосское,
хотя я не очень люблю сладкие вина.
Под утро Альбий уснул как убитый.
— Ох уж эти мне поэты! — сказала Делия.
— Брось! — сказал я. —
Разве это не прекрасно:
“Паллы шафранные складки, льнущие к милым коленям,
Пурпура тусклого пламя и флейты томительный голос!”?
© Геннадий Алексеев